2010 год объявлен Годом России — Франции. Сотрудничество наших стран в освоении космоса продолжается не один десяток лет, и здесь мы достигли определенных успехов. В мае в международном центре РИА «Новости» Посольство Франции в России организовало круглый стол на тему «Человек в космосе: есть ли границы?» В беседе приняли участие президент французского Национального центра развития культуры, науки и техники Universience, первая в европе женщина-астронавт, министр по исследованиям и новым технологиям (2002-2005 гг.), а затем министр по европейским делам Клоди Эньере, директор Исследовательского центра им. М. В. Келдыша, профессор и заведующий кафедрой МФТИ, глава межведомственного научного совета РАН и Федерального космического агентства по проблемам космической энергетики, академик Анатолий Сазонович Коротеев, вице-президент РАН, научный руководитель ИМБП, сопредседатель многостороннего совета по медицинской политике на МКС, академик РАН и РАМН Анатолий Иванович Григорьев и глава дирекции носителей CNES, член управляющего комитета Фонда аэрокосмических исследований Мишель Эмар. Свое мнение также высказали генеральный конструктор и генеральный директор «Информационных спутниковых систем» им. Решетнёва Николай Алексеевич Тестоедов и генеральный директор ЦНИИмаш Геннадий Геннадьевич Райкунов.
Уважаемым экспертам были заданы вопросы, которые, вероятно, интересуют и многих наших читателей. Итак: зачем нам нужен космос, зачем мы тратим деньги на космические исследования и оправданы ли эти расходы?
А. И. Григорьев: Мой ответ может показаться тривиальным — чтобы лучше узнать Землю и человека и сделать более счастливой, радостной жизнь людей на Земле. Меня как специалиста по космической медицине интересует человек, резервы и возможности адаптации его организма к необычным условиям. Это нужно не только для того, чтобы летать дольше и дальше, но и для того, чтобы понять: как лучше и эффективнее жить на Земле. Знания, полученные в космическом полете, космические технологии и методологии должны широко внедряться в земную медицину.
А. С. Коротеев: Я считаю, что космос кардинально изменил жизнь человечества. И еще изменит! Мы привыкли к тому, что дал нам космос, так же как привыкли к воздуху, которым дышим и этого просто не замечаем. Совершенно другими, не такими как 10-15 лет назад, стали информатика, навигация... Я не стану сейчас говорить об обороноспособности страны, но без космических средств не наступили бы разрядка напряженности, улучшение отношений между странами.
М. Эмар: Космос обеспечил прорыв в области безопасности, связи, науки, помог расширить наши знания о климате, метеорологии, об истории развития нашей планеты. Сегодня нас привлекает своего рода Грааль — поиск внеземных цивилизаций. Возможно, они есть даже в пределах нашей Солнечной системы. Мы пытаемся ответить на вопрос, существовала ли когда-нибудь жизнь на Марсе. Может быть, в каких-то формах она там присутствует и сейчас. Но космос — это и отработка новых технологий. Я говорю о ядерных двигателях, которые позволят нам летать к другим планетам, о новых способах производства энергии. Кроме того, работая над совместными проектами, инженеры и ученые из разных стран помогают снять напряженность и содействуют укреплению мира.
Проект полета на другую планету не только очень интересен сам по себе, он позволит повысить массовую научно-техническую культуру. Наконец, существуют очень важные экономические задачи, в частности в энергетике. Может быть, будущее энергетики как раз зависит от космоса.
— Стоит ли рисковать жизнями людей, отправляя их в космос, особенно когда речь идет о межпланетных перелетах? Может быть, лучше использовать автоматы, роботы, которые с каждым годом становятся все более совершенными?
А. И. Григорьев: Мне кажется, большая ошибка — по поводу и без повода сравнивать возможности человека и автоматов. Я за то, чтобы летали и те, и другие. Самое главное — во имя чего? И дело не в том, что человек может отремонтировать аппаратуру, если что-то сломается, — обычно приводят в пример телескоп «Хаббл» и тому подобное. Может быть, это звучит романтично, но человек должен осваивать космос ради получения знаний, и знаниям надо радоваться! Должен быть одушевленный объект, который может чувствовать, переживать (это очень важно). Надо получать удовольствие от того, что ты узнал сам и передал другим. Человек это делать умеет.
М. Эмар: Мы разрабатываем все более и более сложные системы и почти достигли фазы, которую можно назвать гуманоидной. Некоторые приборы похожи на людей и могут уже что-то понимать и анализировать. Рядом с роботом, автоматом в полете к Марсу или другим планетам Солнечной системы должен находиться человек. Они будут взаимно дополнять друг друга, потому что человек может адаптироваться, анализировать любую ситуацию, а у робота такой способности нет. Робот лишен чувств, а человек — существо эмоциональное.
— Каковы сегодня возможности техники? Какие имеются ограничения?
А. С. Коротеев: Мне кажется, что возможности, которыми сегодня располагает космическая техника, ограничены. Экономичность современных ракет (тяга на единицу продукта, выброшенного с ракеты) всего в 2,5 раза выше, чем немецкой «Фау-2». И это за 60 лет напряженной работы! Для проникновения в глубины космоса необходима транспортно-энергетическая революция. В прошлом году президент России одобрил, например, проект транспортного модуля с ядерной энергодвигательной установкой. Возможно, нам удастся совершить переворот в целом ряде технических направлений. Господь Бог создал в космосе вакуум и невесомость — это отличные условия для получения качественно новых материалов. Я думаю, что мы находимся на пороге очень серьезных революционных преобразований.
К. Эньере: Параллельно с эволюцией реактивного движения возникли и другие направления — миниатюризация оборудования, повышение его надежности, совершенствование функций, способных помогать астронавтам в принятии решения... Если мы говорим о длительных космических полетах, то должны думать и о большом количестве энергии, чтобы взять с собой полезный вес. Нам нужно научиться лучше использовать ресурсы, например регенерировать воду, уметь управлять ими. Эти инновации очень важны, и надо вместе идти по этому пути.
— Ваше мнение о таком амбициозном проекте, как пилотируемый полет на Марс?
А. С. Коротеев: Несколько лет назад большой интернациональный коллектив ученых провел технические, медико-биологические и даже психологические исследования, результаты которых изложены в книге «Пилотируемая экспедиция на Марс», изданной на русском, английском и китайском языках. Конечно, через какое-то время мы сможем отправиться к Марсу. Но важна экспедиция не только посещения, но и пребывания. А ведь там совсем другие условия — перепады температуры составляют 70 градусов, а минимальная достигает минус 100 градусов. Там солнца порой почти не видно, давление в 20 раз меньше, чем на Земле, атмосфера не из азота и кислорода, а из углекислого газа и так далее. Современная техника пока не позволяет организовать такой полет в ближайшее время. И над этим проектом мы должны работать сообща, как и над термоядерным синтезом. Но сначала нужно понять — зачем? Ведь мы не кочевники, которые куда-то несутся и все. Но и они выбирали места, где есть трава для их лошадей, вода и прочее.
М. Эмар: Дорога на Марс займет пять-девять месяцев. И тут мы столкнемся с огромными проблемами — с опасной для человека солнечной радиацией, ионизирующим излучением и тому подобными вещами. Для снижения массы космического корабля имеет смысл наладить на Марсе производство топлива для возвращения на Землю. Это целый набор новых технологий. Необходимо продолжать исследования в ядерной энергетике, в частности работать над созданием ядерно-электрических ракетных двигателей. Кроме того, экипаж должен иметь возможность вернуться — это так называемый прерванный полет, который может длиться несколько месяцев. Но космонавты знают, что жить на борту корабля очень непросто.
Нужно предусмотреть и посадку на планету. Этой технологией мы не очень хорошо владеем, точнее торможением с использованием атмосферы Марса. Здесь требуется провести тщательные исследования. А сколько времени можно там оставаться? Сроки могут быть разные — от двух до 18 месяцев. И еще: мы полетим на Марс и привезем с собой микробы, какую-то флору, может быть, фауну. Как она будет воздействовать на Красную планету? Современные скафандры не препятствуют заражению, и в свою очередь Марс также может в биологическом плане воздействовать на космический корабль, на людей, а затем и на Землю и все человечество.
А. И. Григорьев: Вообще человек — физически слабое существо. Но мне кажется, такой полет возможен, потому как человек силен интеллектуально, своим разумом. Об этом говорит вся история пилотируемых полетов. 50 лет назад с трудом укладывалось в голове, что человек может улететь куда-то с Земли. Но у Королёва и Гагарина получилось! Потом человек сумел выйти из космического корабля — правда, в скафандре — в открытый космос.
Затем люди побывали и на Луне. Я думаю, когда-нибудь они окажутся и на Марсе. Была бы поставлена задача! Человечество обязано ставить перед собой амбициозные задачи. Ему придется создавать новые двигатели, искать новые виды энергии, думать о том, как защититься от галактического излучения, какие нужны карантинные мероприятия, чтобы не занести на Марс то что не следует и, особенно, оттуда на Землю. Некоторые проблемы нашим американским коллегам пришлось решать при подготовке полета на Луну. Конечно, прежде всего надо как можно больше узнать о планете, на которую мы полетим. И здесь важнейшую роль должны сыграть автоматы. Мы также понимаем, насколько опасна для человека новая среда. Но я уверен: несмотря на все трудности, при целенаправленной работе человечество реализует любую, самую грандиозную задачу, в том числе и полет на Марс.
К. Эньере: Я дважды побывала в космосе, но мои полеты ни в физиологическом, ни в психологическом плане не имели ничего общего с длительной экспедицией. Я всегда знала, что могу обратиться к специалистам ЦУПа. У тех, кто полетит к Марсу, связь с Землей будет проходить с задержкой в 40 минут. Кроме того, они будут постоянно удаляться от Земли и не смогут постоянно видеть ее в иллюминаторе, как те, кто сейчас летает на низких околоземных орбитах. Все эти вопросы надо отработать. Нужно научить представителей разных стран работать вместе.
— Представим себе, что страны договорились сообща готовить перелет на Марс и началось вселенское сотрудничество. Когда может состояться эта экспедиция?
М. Эмар: Сначала придется решить ряд технических проблем, создать аппарат-разведчик, который проверит все системы, технологии, двигательную установку, разработать системы жизнеобеспечения на Марсе, протестировать их, наладить системы технической безопасности. На все это потребуется как минимум 25 лет, при условии международной кооперации. Ни одна страна никогда не сможет осуществить такой полет на Марс в одиночку.
А. С. Коротеев: Согласен, и думаю, что 25 лет — не такой уж большой срок.
К. Эньере: Космонавтика позволяет экспериментировать со многими вещами, чтобы потом передать этот опыт, преодолеть себя и идти дальше, создавать новую технику, делать ее еще более безопасной, помогать развитию более технологичного общества. Воспитание и мотивация ученых, инженеров, особенно молодых, очень важны. Об этом хорошо сказал великий французский писатель марсель Пруст: «Настоящее открытие — это способность посмотреть на мир по-новому». Но это может делать только человек, а не машина. Вот почему мы летаем в космос.
К. Эньере: Я, конечно, не могу сказать, когда мы спустимся на Марс, но следует определить сроки хотя бы первого этапа, наметить, что произойдет через 10 лет, через 15 лет. Надо перестать говорить, что полет не состоится, что это нереально. Президент Кеннеди в 1961 году сказал, что через 10 лет американцы полетят на Луну — и в 1969 году человек ступил на Луну. Мне кажется, что 25 лет — это слишком много. Это отбирает надежду у людей.
А. И. Григорьев: Клоди говорит как космонавт, как политик, как министр, но также как человек, который хочет что-то сделать быстрее, чем возможно. Боюсь, что меньше 20 лет не получится, если принять решение прямо сейчас и начать очень активно работать с привлечением всех необходимых ресурсов и специалистов, которые есть и в России, и в США, и в Европе, и в Китае. Предстоит решить целый ряд очень серьезных технических и других проблем. По-моему, мы уже десять лет говорим и пытаемся назвать сроки. А время уходит. Боюсь, что разговор наш затянется еще лет на 10.
— Что можно сделать, чтобы ускорить процесс?
А. И. Григорьев: Может быть, привлечь общественное мнение, хотя не знаю, кто к нему прислушается. На вопрос: нужен ли полет на Марс, 65% опрошенных россиян ответили: да, несмотря на то, что на Земле полно других проблем. Думаю, что с ними согласны и в других странах. Люди хотят реализовывать крупномасштабные проекты. Я об этом говорю с 1990 года, получается — 20 лет проговорили. Мы не хотим терять время и пытаемся решить свои медико-биологические проблемы. Как вы знаете, в ИМБП начался последний этап эксперимента «Марс-500». Это не государственная программа, она возникла по нашей инициативе, но получила поддержку РАН и Российского космического агентства. В эксперименте участвуют ведущие российские организации — ЦНИИмаш, РКК «Энергия», НПП «Звезда», а также ESA. И дело ведь не только в средствах, которые они вкладывают в эту программу, а в общем интеллекте. И так шажок за шажком, шажок за шажком мы приближаем будущее.
К. Эньере: Люди проникли в космос, чтобы расширить границы познания. В космосе человек преодолевает самого себя, выходит за рамки земных условий и обыденности. Там нет земного тяготения и действуют совершенно другие физические законы, поэтому человеческий организм работает иначе. Полеты в космос позволяют лучше узнать Землю. Но человек видит нашу планету не так, как спутники. Для меня, как министра по науке, опыт полетов на орбитальных станциях «мир» и мкс оказался полезным. Эти проекты помогли наладить сотрудничество, без которого мы не сможем полететь на марс.
К. Эньере: Я тоже считаю, что нужно заинтересовывать широкие слои населения. Обычно люди настороженно относятся к новому, они считают, что сначала надо все хорошо изучить, подготовить, решить все проблемы и только потом двигаться вперед. Как политик я знаю, что существует много разных ежедневных проблем. Но надо поднять голову вверх, к небу, а не смотреть перед собой в землю. Если мы не будем мечтать, то не сможем обеспечить прогресс человечества. Но я хочу сказать, что мы здесь не для того, чтобы предсказывать будущее, а для того, чтобы сделать его возможным.
Н. А. Тестоедов: Мне кажется, что сроки, которые здесь названы, реалистичны. Нужно просто мобилизоваться и начать работать над программой. Она оценивается в реальную сумму. Эти средства в мире есть. Возьмите журнал «Форбс», там перечислены все миллиардеры. Просто мы с вами, человечество, не готовы к полету на Марс прямо сейчас. У нас нет необходимых знаний, техники, космодрома, материалов, еще не проведены медицинские исследования. И эти 25 лет нужны для накопления сил и возможностей во всех областях. Но чтобы однажды произошел рывок, придется непрерывно этим заниматься. Марс — слишком большая задача, чтобы решать ее эволюционно. К ней надо подойти, накопив силы.
Г. Г. Райкунов: Что касается полета на Марс, то, к сожалению, мы сегодня не готовы к нему по целому ряду технических причин. Прежде всего ни у нас, ни у американцев сегодня нет и в ближайшее время не предвидится соответствующих носителей для выведения на орбиту комплекса массой 700 тонн. За этим сразу следуют надежность стыковок, вероятность выполнения целевой задачи и так далее. Нужно создать и отработать принципиально новые двигатели. Есть и другие проблемы. Думаю, 25 лет для подготовки — это слишком мало. Только на согласование международных вопросов потребуется не год-два, а несколько лет. Возможно, целесообразно построить базу на Луне для обучения космонавтов, тестирования техники... Мне кажется, что меньше чем в 35 лет мы просто не уложимся. Мечтать, конечно, не вредно, и хочется при жизни увидеть плоды. Но фантастика и реальность — это далеко не всегда одно и то же.
— Рассматриваете ли вы возможность включения в экипаж женщин?
А. И. Григорьев: Женщины уже продемонстрировали, что могут очень эффективно работать в космосе. Их участие в экспедициях постепенно станет обычным делом.
М. Эмар: Думаю, что они обязательно войдут в экипаж межпланетной экспедиции, потому что женщины — это будущее мужчин!
— Есть ли у России и Франции совместные проекты с Китаем?
А. И. Григорьев: У Китая есть совместная программа с ИМБП — его доброволец участвует в проекте «Марс-500».
К. Эньере: ESA и Франция сотрудничают с Китаем в области космических исследований. Но это в основном научные программы по автоматическим зондам, дистанционному изучению Солнечной системы. Но в области пилотируемой космонавтики такого сотрудничества пока нет.
Г. Г. Райкунов: У нас с китайцами хорошие отношения, мы постоянно ездим друг к другу и обмениваемся опытом. Я должен сказать, что эта страна очень прогрессирует в космической области. Китай ведет независимую политику и часто не соглашается на совместные программы, потому что хочет достичь результатов самостоятельно и быть владельцем всего цикла работ, а не отдельных каких-то, скажем так, фрагментов. Тем не менее китайцы идут на контакт и намерены участвовать в некоторых международных проектах.
